В обществе чувствовалось все сильнее либеральное течение, и одним из его симптомов сделались воскресные школы. Вскоре их ограничили, но в мою первую
петербургскую зиму это превратилось даже в некоторых местностях Петербурга в светскую моду. Учили чумазых сапожных и кузнечных мальчиков фрейлины, барышни, дамы, чиновники, военные, пажи, лицеисты, правоведы, разумеется, и студенты.
Неточные совпадения
И он не спешил сблизиться с своими
петербургскими родными, которые о нем знали тоже по слуху. Но как-то
зимой Райский однажды на балу увидел Софью, раза два говорил с нею и потом уже стал искать знакомства с ее домом. Это было всего легче сделать через отца ее: так Райский и сделал.
Зима кончилась, и начиналась гнилая
петербургская весна.
После
петербургского урока она поселилась в нашем городе окончательно;
зимой жила в городском своем доме, а летом в подгородном своем имении.
Про нее говорили, что она училась петь в
Петербургской консерватории и будто даже целую
зиму пела в частной опере.
Живем мы опять спокойно,
зима идет своим порядком, по серому небу летают белые, снеговые мухи; по вонючей и холодной
петербургской грязи ползают извозчичьи клячи, одним словом все течет, как ему господь повелел.
Опера-фарс «Орфей в аду», поставленная на русской
петербургской сцене
зимою, предшествовавшею открытию в столице здания суда, представляла общественное мнение одетым в ливрею, дающую ему вид часовой будки у генеральского подъезда; но близок час, когда дирекция театров должна будет сшить для актрисы Стрельской, изображающей «общественное мнение», новую одежду.
Зима проходила. Солнце подымалось все выше и выше и все сильнее пригревало
петербургские улицы и кровли: повсюду из труб шумела вода, и талый лед с громом выкатывался из них. Показались дрожки, гремевшие по кое-где обнаженной мостовой с новым, воскресшим для уха звуком.
— А так, с вывалом, да и полно: ездила я
зимой на
Петербургскую сторону, барыне одной мантиль кружевную в кадетский корпус возила. Такая была барынька маленькая и из себя нежная, ну, а станет торговаться — раскричится, настоящая примадона. Выхожу я от нее, от этой барыньки, а уж темнеет.
Зимой рано, знаешь, темнеет. Спешу это, спешу, чтоб до пришпекта скорей, а из-за угла извозчик, и этакой будто вохловатый мужичок. Я, говорит, дешево свезу.
Прямо с поезда вторгся он в меблированные комнаты, где я жил. Это было
зимою, в семь часов утра, когда на
петербургских улицах еще горят фонари, а усталые клячи влекут по домам спящих ночных извозчиков. Он был неумолим. Он не хотел слушать никаких доводов номерной девушки и говорил зычным голосом на весь коридор...
Тогда, однажды
зимой, в ясный и морозный вечер, впрочем, часу уже в двенадцатом, три чрезвычайно почтенные мужа сидели в комфортной и даже роскошно убранной комнате, в одном прекрасном двухэтажном доме на
Петербургской стороне и занимались солидным и превосходным разговором на весьма любопытную тему.
Сотрудник одной из нынешних
петербургских газет, посетивший неурожайные местности России
зимою 1892 года, имел случай беседовать о той поре с известным старожилом Орловской губернии — помещиком и владельцем знаменитого хрустального завода генералом С. И. Мальцевым, и «генерал, помнящий старинные голодовки», в разговорах с упомянутым писателем «удивлялся, как мы далеко ушли вперед».
Софья Петровна с Нан давно уже не посещала приюта. Всю последнюю
зиму она провела в Швейцарии, где вот уже четыре года училась в женской коллегии Нан. Девочка оказалась весьма слабого здоровья, и доктора запретили ей
петербургский климат.
В ту
зиму, когда я ее знал, она часто говорила с худо скрываемой гордостью про своего брата, который недавно кончил курс и будто бы был одним из самых образованных и любимых молодых людей в лучшем
петербургском свете.
И по возвращении моем в Петербург в 1871 году я возобновил с ним прежнее знакомство и попал в его коллеги по работе в"
Петербургских ведомостях"Корша; но долго не знал, живя за границей, что именно он ведет у Корша литературное обозрение. Это я узнал от самого Валентина Федоровича, когда сделался в Париже его постоянным корреспондентом и начал писать свои фельетоны"С Итальянского бульвара". Было это уже в
зиму 1868–1869 года.
О нем мне много рассказывали еще до водворения моего в Петербурге; а в те
зимы, когда Сухово-Кобылин стал появляться в
петербургском свете, А.И.Бутовский (тогда директор департамента мануфактур и торговли) рассказал мне раз, как он был прикосновенен в Москве к этому делу.
Прежние мои родственные и дружеские связи свелись к моим давнишним отношениям к семейству Дондуковых. Та девушка, которую я готовил себе в невесты, давно уже была замужем за графом Гейденом, с которым я прожил две
зимы в одной квартире, в 1861–1862 и 1862–1863 годах. Ее брат тоже был уже отец семейства. Их мать, полюбившая меня, как сына, жила в доме дочери, и эти два дома были единственными, где я бывал запросто. Кузина моя Сонечка Баратынская уже лежала на одном из
петербургских кладбищ.
— Да, да, я еще не совсем состарился и, признаюсь охотно будущей
зимой появлюсь снова в
петербургском свете, где меня стали забывать за последние два-три года, — пробормотал князь.
На дворе хотя и стояла
петербургская гнилая
зима, именуемая в народе «сиротской», но проехаться с
Петербургской стороны на Сергиевскую улицу в одном платке было по меньшей мере неблагоразумно.
Болезнь затягивается так от погоды — кислой, без солнца, чисто
петербургской; а потом пойдут морозы, нельзя будет носу показать на улицу, чтобы не схватить рецидива. Пошлют на юг. Вся
зима пропадет даром, и надо будет опять приезжать сюда, ехать в имение, искать арендатора, искать покупщиков на дом.